Около века назад, в составе российской армии было сформировано поистине необычное воинское соединение- Кавказская туземная конная дивизия, более известная как «Дикая дивизия». Она была сформирована из добровольцев -мусульман, уроженцев Кавказа, которые, по российскому законодательству того времени не подлежали призыву на военную службу. В июле 1914 г., когда в Европе началась первая мировая война, генерал-адъютант, главнокомандующий войсками Кавказского военного округа граф Илларион Воронцов-Дашков обратился через военного министра к царю с предложением использовать «воинственные кавказские народы», для того, чтобы сформировать из них войсковые части. Император не заставил себя долго ждать и 23 августа последовало высочайшее соизволение сформировать из туземцев Кавказа на время военных действий следующие войсковые части: Чеченский конный полк из чеченцев и ингушей, Черкесский - из адыгейцев и абхазцев, Кабардинский – из кабардинцев и балкарцев, Татарский (Азербайджанский) – из азербайджанцев, Ингушский – из ингушей, 2-й Дагестанский – из дагестанцев и Аджарский пеший батальон. Согласно утвержденным штатам каждый конный полк состоял из 22 офицеров, 3 военных чиновников, 1 полкового муллы, 575 строевых нижних чинов (всадников) и 68 нестроевых нижних чинов. Полки дивизии были объединены в три бригады. 1-я бригада: Кабардинский и 2-й Дагестанский конные полки – командир бригады генерал-майор князь Дмитрий Багратион. 2-я бригада: Чеченский и Татарский полки – командир полковник Константин Хагандоков и 3-я бригада: Ингушский и Черкесский полки – командир генерал-майор князь Николай Вадбольский. Командиром Кавказской туземной конной дивизии был назначен младший брат царя, свиты его величества генерал-майор великий князь Михаил Александрович. Начальником штаба дивизии был назначен полковник Яков Давидович Юзефович, литовский татарин магометанского вероисповедания, служивший в Ставке Верховного Главнокомандующего.
Несмотря на то, что мусульмане имели полное моральное основание никакого участия в «русской» войне не принимать: прошло всего ведь каких-то 50 лет со времени окончания Кавказской войны, и многие воины кавказцы были внуками и, возможно даже, сыновьями людей с оружием в руках противостоявших российским войскам, тем не менее, сформированная из добровольцев мусульманская дивизия выступила на защиту России. Прекрасно это, сознавая, Николай II во время пребывания в Тифлисе в ноябре1914 г. обратился к депутации мусульман со следующими словами: «Выражаю мою сердечную благодарность всем представителям мусульманского населения Тифлисской и Елизаветпольской губерний, отнесшегося так искренно в переживаемое трудное время, доказательством чему служит снаряжение мусульманским населением Кавказа шести конных полков в состав дивизии, которая под командою моего брата отправилась для борьбы с общим нашим врагом. Передайте мою сердечную благодарность всему мусульманскому населению за любовь и преданность России». "В то время, горцы Кавказа, и "степные" народы Туркестана" - пишет Брешко-Брешковсвий, - не отбывали воинской повинности, однако при любви их к оружию и к лошади, любви пламенной, привитой с раннего детства, при восточном тяготении к чинам, отличиям, повышениям и наградам, путем добровольческого комплектования можно было бы создать несколько чудесных кавалерийских дивизий из мусульман Кавказа и Туркестана. Можно было бы, но к этому не прибегали".
В Кавказской конной дивизии рядовых называли не "нижними чинами", как-то было принято в российской армии, а "всадниками". Так как у кавказцев не существовало обращения на "вы", то к своим офицерам, генералам, и даже к командиру дивизии великому князю Михаилу Александровичу, всадники обращались на "ты", что нисколько не умаляло значения и авторитета командного состава в их глазах и никак не отражалось на соблюдении ими воинской дисциплины. Отношения между офицерами и всадниками сильно отличались от таковых в регулярных частях :, в горцах не было никакого раболепства перед офицерами, они всегда сохраняли собственное достоинство и отнюдь не считали своих офицеров за господ - тем более за высшую расу. Подчеркивает это и в очерке "Кавказская Туземная конная Дивизия" офицер Кабардинского конного полка Алексей Арсеньев: "Отношения между офицерами и всадниками носили характер совершенно отличный от отношений в полках регулярной конницы, о чем молодые офицеры наставлялась старыми. Например - вестовой, едущий за офицером, иногда начинал петь молитвы или заводил с ним разговоры. В общем, уклад был патриархально-семейный, основанный на взаимном уважении, что отнюдь не мешало дисциплине; брани - вообще не было места... Офицер, не относящийся с уважением к обычаям и религиозным верованиям всадников, терял в их глазах всякий авторитет. Таковых, впрочем, в дивизии не было. Как сама дивизия, так и входившие в ее состав полки - Кабардинский, 2-й Дагестанский, Чеченский, Татарский, Черкесский и Ингушский - стали гордостью российской армии”. Это было поистине уникальное воинское соединение по своей организации, многонациональному составу всадников и офицеров, по царившему между ними духу воинского братства, солидарности и взаимовыручки, что в наше трудное время должно служить для всех нас непреходящим уроком взаимопонимания, человечности и уважения друг к другу. Итак, в сентябре 1914 года завершилось формирование дивизии кавказских горцев, а в октябре эшелоны повезут ее полки на Украину, в Подольскую губернию, откуда в скором времени и предстояло им вступить в боевые действия на Юго-Западном - австрийском фронте. 26 ноября Кавказская конная дивизия через Львов начала "проходное выдвижение" в юго-западном направлении к городу Самбору. В тот день в столице Галиции, Львове, свидетелем шествия частей дивизии по его улицам стал граф Илья Львович Толстой, сын Льва Николаевича Толстого. Он, как журналист и писатель, приехал в этот город, всего лишь месяц назад освобожденный русскими войсками от австрийцев. О своих впечатлениях и чувствах, вызванных увиденными им кавказскими полками, Илья Львович расскажет в очерке "Алые башлыки", опубликованном в начале 1915 года в московском журнале "День Печати" и перепечатанном газетой "Терские ведомости". "Первое мое знакомство с Кавказской туземной конной дивизией, - писал Толстой, - произошло в Львове, когда командир корпуса производил ее смотр. Это было в самом центре города, против лучшего отеля, в 12 часов дня, когда улицы были запружены народом, и когда жизнь большого города кипела в полном разгаре. Полки проходили в конном строю, в походном порядке, один за одним, один красивее другого, и весь город в продолжение целого часа любовался и дивился невиданным дотоле зрелищем... Под скрипучий напев зурначей, наигрывающих на своих дудочках свои народные воинственные песни, мимо нас проходили нарядные, типичные всадники в красивых черкесках, в блестящем золотом и серебром оружии, в ярко-алых башлыках, на нервных, точеных лошадях, гибкие, смуглые, полные гордости и национального достоинства. Что ни лицо, то тип; что ни выражение - выражение свое, личное; что ни взгляд - мощь и отвага..."
В Карпатских горах, юго-западнее Самбора, на берегах реки Сан, Кавказская конная дивизия вступила в боевые действия с неприятелем, действуя вначале в составе 8-й, а затем 9-й армии Юго-Западного фронта. До начала февраля 1915 года ее полки вели тяжелые бои в горах и долинах Карпат, у галицийских и польских городков и деревень. Наступательные операции и разведка боем чередовались с отражением контратак крупных сил неприятеля, пытавшегося в зимние месяцы прорваться с юга к блокированной русской армией неприятельской крепости Перемышль со 120-тысячным гарнизоном. И кавказские полки с честью выполнили свою боевую задачу - там, где стояли они, враг не прошел, там, где наступали, враг был повержен. Полки дивизии отличились и в период Брусиловского прорыва на русско-германском фронте (1916 г.). Устойчивая и стабильная обстановка, сохранившаяся после Февральской революции в Кавказской конной дивизии, не поддававшейся пораженческой пропаганде и псевдореволюционной демагогии, далеко не всем была по душе.Даже когда –в 1917 году русская армия развалилась и в массовом порядке дезертировала,Дикая дивизия сохраняла верность своим идеалам и военной присяге. В конце августа, было принято решение переформировать Кавказскую туземную конную дивизию в Кавказский туземный конный корпус. После сформирования корпус должен был быть направлен на Кавказ в распоряжение командующего Кавказской армией. Однако уже 2–го сентября, в связи с «делом Корнилова», приказом Временного правительства командир Кавказского туземного конного корпуса генерал-лейтенант князь Багратион и командующий 1-й Кавказской туземной конной дивизией генерал-майор князь Гагарин были освобождены от своих должностей. В тот же день, приказом Временного правительства, генерал-лейтенант П.А. Половцев был назначен командиром Кавказского туземного конного корпуса. В конце сентября – начале октября1917 г. части и подразделения корпуса были переброшены на Кавказ. Штаб корпуса находился во Владикавказе, а штаб 1-й Кавказской туземной конной дивизии в Пятигорске. После Октябрьского переворота в Петрограде, корпус еще какое-то время сохранял, в общих чертах, свою организацию, как воинское соединение.Не принимая «красных», некоторые части дивизии вошли в состав национальных армии новосоздан.независымых республик. Документы полков и штаба Кавказской конной дивизии донесли до нас имена героев боев, описание их подвигов и связанных с ними боевых эпизодов на всем протяжении войны с 1914-го по 1917 год. В тот период через службу в дивизии прошло более 7000 всадников - уроженцев Кавказа (полки, понесшие потери в боях и сокращавшиеся за счет отчисления "вовсе от службы" всадников по ранениям и болезням, четырежды пополнялись приходом с мест их формирования запасных сотен). Около 3500 из них были награждены Георгиевскими крестами и Георгиевскими медалями "За храбрость", а все офицеры удостоены орденов. Могилы павших в боях и сражениях всадников и офицеров Кавказской туземной дивизии были раскиданы по многим местечкам и городам австро-русского фронта.
Абдинов Имран