Президент Института Ближнего Востока в интервью ИА «Медиафакс» о природе терроризма в Европе
ВОПРОС: Евгений Янович, почему именно Брюссель и прежде всего, район Моленбек стал таким комфортным для террористов местом?
ОТВЕТ: Во-первых, в Бельгии царит анархия. Спецслужб достаточно много: действия свои они не координируют. Длительное время правительства в Бельгии не было и всем заправляли местные власти. Бургомистр Моленбека на протяжении четверти века в интересах своих избирателей делал все, чтобы Моленбек превратился в исламистский заповедник, куда бы полиция не заходила.
Свободный рынок оружия общеевропейского масштаба, убежище для сотен и сотен радикальных джихадистов, в том числе и бывших на джихаде в Сирии, Ираке, Афганистане. Известно, что Бельгия – это страна, где на 1000 человек населения количество джихадистов самое высокое в Европе. Отсюда и результат, и было бы странным, если бы этого не было.
ВОПРОС: Насколько значимой является фигура задержанного после теракта в Бельгии Салах Абдельсалама?
ОТВЕТ: Он – серьезная фигура, если учесть, что его группа поставила в состояние абсолютной катастрофической беспомощности Францию и Бельгию. Это абсолютно стандартная при этом для джихадистов фигура. Он ничего из себя специального не представляет. Это – руководитель сравнительно маленькой группы. Она была не очень большой во Франции. Она насчитывала 6-7 человек в теракте в Брюсселе. За рамками, правда, этого количества остаются те, кто собственно поставлял химические материалы для бомб и ушедшие живыми из аэропорта изготовители электронных схем. И это означает, что теракты в Европе, в том числе в Бельгии продолжатся. Бессилие полиции, и бельгийской, и французской, безусловно, здесь показательно. Даже самый средний террорист здесь в этих условиях добьется внушительных результатов.
ВОПРОС: Кто поддерживает финансово таких, как Абдельсалам? В СМИ появилась информация, что у него очень богатые адвокаты. Откуда деньги? Не община же собирала?
ОТВЕТ: Да не нужно никаких особых денег для того, чтобы вы нашли себе богатого адвоката. Собирается зякят – пожертвования - на джихад по всей Европе. Люди пересылают десятки и сотни миллионов долларов радикалам Исламского Государства в Сирию и Ирак. И что-то остается в тех схронах, которые в России в криминальном мире называют общаками. Давным-давно внутри Европы существует радикальная исламистская Европа. Среди тех, кто ее поддерживает, местные исламисты. У них очень много денег. Конечно, некоторое количество миллионов они получают от Фондов стран залива. Что-то получают от Турции. Но, безусловно, в данном случае вот уж в чем- в чем, а в финансах у них никаких недостатков не бывает.
ВОПРОС: Неужели потоки «террористических денег» невозможно отследить хотя бы на территории Европы?
ОТВЕТ: Потоки денег, которые пересылают террористическим группировкам, в том числе на Ближнем Востоке, безусловно, нужно отслеживать. Заниматься этим нужно. Уж на что по сравнению с американским АНБ, казалось бы не очень большая структура: российская система Росфинмониторинга. Но она видит гораздо больше, чем позволяют себе заметить европейцы. Здесь нужна политическая воля. Если никто из тех, кто принимает решения, не готов обращать внимание на финансирование терроризма, уж тем более – его пресекать. Даже обращать внимание. И если полицейским удастся, - и они заранее знают об этом – обратить внимание политиков своих собственных стран, почему результат должен быть другим.
ВОПРОС: Почему новая атака была именно на Брюссель?
ОТВЕТ: Брюссель – это столица Евросоюза. Брюссель – это столица НАТО. Брюссель – это ровно тот город, где жили террористы, о которых мы говорили. Вы берете и атакуете, что называется, соседний объект. Аэропорт это или метро – это вовсе не важно. У вас все под боком. Вам не надо куда-то ехать. Вот все свое родное, знакомое. Несомненно, именно в этом городе живет тот, кто изготовляет взрывные устройства.
Здесь надо было бы проверить однокашников, скажем Адбельсалама. Он вообще-то говоря, - не специалист по взрывным устройствам. Надо проверить, кто учился с его взрывником, имя которого всем известно. Он учился в университете. Где эти люди? Особенно этнические арабы. Кто эти люди, кто промышленный ацетон и промышленную перекись водорода завезли на их квартиру в количествах, достаточных для изготовления далеко не одной бомбы.
Те, кто вообще изготовил взрывчатку, которая взрывается легко. Ее нельзя перевозить далеко и нельзя трясти. Она может взорваться. Очень опасное химическое соединение, которое не случайно взрывники ХАМАСа в свое время запретили использовать. Они назвали эту взрывчатку «матерью Сатаны». Ведь садясь в такси, которое везло этих людей к месту взрывчатки, такси означало, что их было мало. Они не смогли взять две машины, потому что следили друг за другом. Один из них, действительно, не закончил жизнь самоубийством, а бежал из аэропорта.
И с другой стороны, они даже не смогли загрузить те чемоданы багажные, которые хотели. Они не смогли использовать автомат Калашникова, привезенные в аэропорт или несколько поясов шахидов. Ведь они были экипированы на гораздо более масштабный теракт, чем который совершили. Два-три человека пошли в метро, три человека поехали в аэропорт. Кто-то остался за кадр: маленькая группа.
В аэропортах Европы – не только автомат Калашникова и пояса шахидов, но и взрывчатку можете занести в зону, которая во всем мире называется стерильной зоной. То есть там ничего не может быть. Там вас должны 10 раз уже пропустить через различные сканеры. О чем тут говорить
ВОПРОС: Способны ли вообще сами террористы без помощи высококлассных экспертов из спецслужб спланировать и провести такие теракты? И могу ли спецслужбы перенять опыт борьбы с терроризмом США, где после 11 сентября 2001 года, за исключением «Бостонского хлопка», не было ни одного крупного теракта?
ОТВЕТ: Эти теракты очень простые и типовые. Нужны не эксперты из спецслужб, а обычные компьютерщики, которые умеют включить компьютер и войти в интернет. Там все рецепты, что надо делать, уже давным-давно есть. Учиться Европе предотвращать теракты не у кого. И бесполезно. Более того, после 11 сентября 2001 г в США много чего было, о чем не сообщалось. То есть там был далеко не только Бостонский теракт. В данном случае, пожмем плечами. Если европейцы захотят учиться, вопрос, могут ли они, способны ли они на сегодняшний момент на то, чтобы стать не то, чтобы американскими или российскими профессионалами. А вообще, чтобы включить координацию между политиками и полицией, спецслужбами. Между слишком большим количеством ведомств и огромным количеством никчемных политических назначенцев. Мой ответ: «Нет».
ВОПРОС: А могут ли джихадисты совершить теракты в России?
ОТВЕТ: Гарантий давать нельзя ни в какой стране, ни по какому поводу. То, что российские спецслужбы гораздо профессиональнее в своем подходе к джихадистам, значительно менее скованы законами, абсолютно не походящими для террористической войны, для войны с террором, это есть факт. У нас, по крайней мере, никаких многомиллионных общин, совершенно свободно без малейших последствий въезжающих туда или обратно, на джихад и в места исконного пребывания. Если джихадист из России едет в Сирию, туда залетают российские ВКС и его там уничтожают. Вместо того, чтобы долго рассказывать о войне с терроризмом, занимаясь дележом бюджета, выделенных на борьбу с терроризмом и ничем более.
Что сделала Франция после теракта: авианосец подошел к берегам угрожаемого региона, произвел несколько показательных залпов и авианосец ушел. Если это называется «борьба с терроризмом», то о чем говорить. А про Бельгию мы даже не говорим: у них и авианосцев-то нет.
СПАСИБО ЗА ИНТЕРВЬЮ.
Беседу вел АЙДЫН МЕХТИЕВ, политический обозреватель, член-корреспондент Парижского центра дипломатических и стратегических исследований.
20:51 01.04.2016